Свадьба касатика

У одного короля был при загородном дворце большой сад. Весной, как только оттает земля, множество садовников принималось в нем за работу, стараясь угодить королю: он любил цветы и всякий день сам присматривал за тем, чтобы все клумбы были политы, а высокие растения подвязаны к красивым золоченым палочкам. Зато уж чего-чего только не было в королевском саду! Кажется, из всех стран мира собирались чудеснейшие цветы и пестрые, необыкновенные травы. При этом они пересаживались в землю с таким подбором, чтобы как раз выходил рисунок любимого ковра старой королевы; когда она смотрела с верхнего балкона замка вниз, то перед ней расстилался тот же ковер, что лежал на полу ее спальни, но живой и благоухающий.

Белые лилии изображали кайму и густыми рядами росли возле бронзовой решетки, окружавшей сад. Царски растениям это место не нравилось, потому что по ту сторону изгороди начинался простой луг, заросший скромными полевыми цветами, и такое соседство не могло быть заманчиво; да нечего делать, поневоле приходилось смиряться.

Конечно, лилии старались не смотреть в поле, и лишь появлялась на балконе королева, или важно выступал вдали король, они кланялись так низко и так изящно, что тотчас видны были их преданность и отличная придворная выдержка.

Впрочем, в семье не без урода: и среди этих надменных красавиц была одна, стебелек которой не гнулся, и в то время, когда головки остальных почтительно склонялись долу, она стояла прямо и смотрела… ты думаешь, на короля? Это было бы смело, конечно, но еще куда ни шло; нет, она глядела сквозь решетку в поле, отвернувшись от того, перед кем все трепетало.

Ближайшие подруги просто в ужас приходили и не могли объяснить поведение упрямицы иначе, как природным недостатком. Но они ошибались; лилия была так хороша, что, глядя на нее, смолкал, замечтавшись, соловей, залетевший иногда из соседней рощи, где, по правде говоря, ему жилось и пелось лучше; и если б не прелестный цветок, певец забыл бы о царском саде – там было все так чинно и нестерпимо скучно!

Гордость и чванство были чужды лилии, и она приветливо отвечала на поклоны простых цветов, пестревших на лугу; ей просто было душно и тесно в этом саду, словно сознавала она, что тепличное воспитание было нездорово и так же отличалось от роста на свободе, как и воздух, веявший теперь с поля и приносивший с собой бодрое и покойное настроение, отличался от спертой и влажной духоты теплицы. Она любовалась заходящим солнцем, причудливыми облаками, пасущимися стадами; и наивные звуки колокольчиков, болтавшихся на шеях коров, были ей приятней музыки, долетавшей из открытых окон дворца.

Словом, то был странный цветок!
В соседстве с лилией по другую сторону решетки рос касатик, синенький касатик; это был такой хороший цветок, что сердце его светилось огоньком и виднелось снаружи. Зато все его любил: божьи коровки чаще садились на него, майские жуки рассказывали все новости, и даже улитки не решались прилипать к его листьям. Касатик постоянно смотрел на грустную лилию и однажды решился с ней заговорить; та охотно отвечала, и вскоре они стали друзьями.

Все, что рассказывал касатик, было ново и интересно для лилии, она словно перерождалась; перед ней развивался длинный свиток неведомых доселе картин и мыслей, и она жалела лишь о том, что раньше не знала их. Ночь не прерывала нескончаемых бесед, потому что все в природе затихало, друзьям становилось привольней, а голубые мотыльки, дремавшие на их лепестках, не мешали им. Так протекали лучшие часы жизни; касатик и лилия говорили о вечном и добром Боге, мечтали о то, что, быть может, на всех светивших им чудных звездах растут чистые, как они, цветы, прислушивались к таинственному дыханию природы, к далекому соловью…

Прошло много дней; трава в поле поднялась так высоко, что касатик почти сравнялся с лилией. Теперь он был очень красив: цветок широко развернулся, а листья раскинулись таким великолепным веером, какого не было даже у королевы. И касатик сам не заметил, как полюбил лилию; теперь без нее он просто не мог бы дольше жить. В одно ясное утро он сказал ей об этом; порыв ветра помог стеблю пройти меж звеньев решетки, и, вместо ответа, лилия, нагнувшись, безмолвно дотронулась до его цветка.

Долго молчали он, но, верно, думали об одном, и это было так хорошо, что словами не выразишь; потом лилия выпрямилась, и они стали говорить о предстоящей свадьбе. Нечего и было думать о каком-нибудь торжестве; царские лилии вовсе отвернулись и шипели:
- Слыхано ли это! Идти замуж за простого полевого касатика!

Но зато по другую сторону решетки шло такое ликование, что страх! Здесь не было недостатка ни в шаферах, ни в дружках; пестрые бабочки собирались водить хороводы, пчелы складывали венчальные песни, а рыжие муравьи готовились к настоящему военному параду!

- Веселая будет свадьба! Право, ваши соседки умрут от зависти, - шепнул однажды лилии старый крот, вышедший из своих подземных владений подышать чистым воздухом и почистить запылившийся бархат своей шубки; он узнал о предстоящем празднике от полевой мышки, весело суетившейся возле цветов и, кстати, уверявшей, что, в сущности, эта свадьба устроена ею. Да крота не очень-то проведешь!

Помолвленные были счастливы, будущее манило их и весело смеялось. Свадьбу решили справить через два дня.

Настал и этот день. Утром на лугу показалась длинная вереница людей, шедших из деревни; у каждого за плечами весела коса, и они громко распевали, готовясь к работе.
Касатик видел крестьян ещё издали и не ждал от них ничего дурного; поэтому, когда первый рад косцов дошел до сада, он спокойно любовался их смелыми движениями. Но вдруг что-то звякнуло около его корня и точно обожгло; касатик покачнулся и упал прямо к решетке; стебелек его запутался в листьях лилии, и он как-то сразу почувствовал, что умирает. Перед ним в одно мгновение промелькнуло счастливое прошлое, и слезы покатились с синего цветка на лилию, а она дрожала и не понимала еще, какая беда случилась с ней.

Когда же грабли безжалостно вырвали касатика из ее объятий, она впервые в жизни наклонилась до земли, посылая ему свой прощальный привет.
На небо сбежались темные тучи, закрывшие тучи; полился дождь, и сердце белой лилии разрывалось от скорби. Кругом раздавался злой и насмешливый шепот: ведь ей давно говорили, что не будет проку от этой затеи!
Боже, как все в природе было мрачно, каким холодом веяло с того поля, где все радовало так недавно.
И бедная лилия завяла…
Садовник короля, заметив на другой день поблекший цветок, сказал про себя: «Ее сломали грабли».
Но он плохо видел, старый садовник…